«Улыбочку!» (Smile for the Camera) Глава 6

[ANJELL89]

Название: «Улыбочку!» (Smile for the Camera)
Автор: nicb0723
Оригинал: community.livejournal.com/padacklesrps/646333.h...
Пэйринг: J2
Рейтинг: От «прилично… пока» до «порно!» - авторский. *от переводчика: ага, NC-17, я думаю *
Жанр: Ангст ненавижу, поэтому его здесь нет.
Саммари: АУ-шка о Джареде и Дженсене, в которой оба – натуралы, позирующие для гей журнала. Выдержат ли они? Или немного собьются с «пути истинного»…
От автора: не знаю, было ли что-то подобное раньше, и если было, тогда, пожалуйста, напишите мне. Ну, а если нет, что было бы замечательно, тогда я продолжу
Перевод: crashbrain
Статус:в процессе
Размещение:разрешение получено

Глава 6.

Джаред.


Какого… Я, вообще, где? И почему голова так отчаянно делает попытки взорваться изнутри? Темно еще, как в склепе, ни хрена не различишь, где здесь мебель, ведь я же знаю, что она тут, ну ни черта же не видать … Твою мать. Я спотыкаюсь обо что-то похожее на бутылку из-под пива, роняя ее на пол, но она не разбивается, вместо этого укатившись куда-то под диван. Вообще-то, диван довольно удобный, и я даже, можно сказать, на нем умещался, хотя не… ноги-то все равно, как обычно, с края свисали.

Так. Прямо сейчас надо выяснить, где тут сортир. Я поднимаюсь, потягиваясь и зевая, осматриваюсь и решаю ориентироваться на узкую полоску света из коридора. У-ух, хоть бы там, в конце, точно был туалет, - счастью моему не было б предела.

Изо всех сил стараясь не шуметь, я на носочках крадусь мимо комнаты Дженсена. Мельком заглянув внутрь, я вижу, что он распластался на огромной кровати, и на секундочку мне очень хочется прилечь рядом. Не, ну она же точно больше дивана. Да сто процентов. Так. Джаред. Писаем и домой. Не-е, так нельзя. Невежливо как-то. А еще, ну… интересно же посмотреть, каким Дженсен бывает по утрам. Могу поспорить, то еще чудо, когда волосы со сна взъерошенные. Ой, ну не то, чтобы меня прям занимало, как он выглядит, или, там, в чем спит, или какой, наверное, офигительно соблазнительный, когда весь еще сонный… Да мне вообще дела нет. Совсем-совсем. Ни капельки.

Я щелкаю выключателем в ванной, и о, да-а! унитаз, радость моя, ты здесь. Оправляясь, я с облегчением вздыхаю и глазею по сторонам: что ж, почти копия моей собственной ванной, разве что, может, чуть почище. Снова зеваю, пытаясь сосредоточиться на процессе, чтобы не угодить мимо и не залить пол.

А это что еще за на фиг… Взгляд цепляется за что-то яркое; похоже, Дженсен перед сном слегка развлекался чтивом, потому что у раковины, прямо за коробкой с салфетками и лосьоном, примостился наш журнал, свернутый так, словно он засунул его туда сразу после того, что, боюсь, было, так сказать, «сольным выступлением». Вымыв руки, я отправляюсь обратно в гостиную, прихватив журнал с собой и по пути открыв его на развороте. Должен признать, выглядим мы действительно здорово, особенно вместе. Теперь понятно, почему благодаря нам продажи так шустро подскочили. По-моему, один только Дженсен добрых тридцати процентов стоит.

Плюхнувшись на диван, я приподнимаю задницу, чтобы, наконец, с удовольствием выбраться из тесных джинсов, в которых проспал всю ночь, и прикрываюсь мягким зеленым одеялом, что, должно быть, набросил на меня Дженсен. Продолжая неотрывно таращиться на наши фотки, я начинаю заводиться и останавливаюсь на той, где губы Дженсена застыли в каком-то миллиметре от моих, как будто мы вот-вот поцелуемся. Ох, уж эти губы его. Такие пухлые и такие, такие… в общем, сказать, что их так и хочется целовать – просто ни хрена сказать.

Рука резко ныряет в трусы, приходя мне на помощь. Стояк уже просто каменный, и, дразня головку большим пальцем, попутно размазывая появившуюся смазку, я улетаю всего за пару движений вверх-вниз. То есть буквально. Просто отключаюсь, твою мать. С так и оставшейся в трусах рукой, липкой белесой лужицей у пупка и раскрытым на груди гей журналом.


**


- Чувак… о-фи-геееть...

Голос Дженсена мигом заставляет меня очнуться, и… о, Боже мой… о, Господи, хоть бы это все мне снилось. Пожалуйста, пожалуйста, пусть все это всего лишь ужасный-преужасный сон, в котором я в доме шикарного парня, застукавшего меня на диване с рукой в штанах, перемазанным засохшей спермой животом и фотками полуголых мужиков на груди… один из которых я сам, а второй – этот самый шикарный парень, глазеющий сейчас на меня с ухмылкой.

Занавес, вашу мать.

- Я… о, Боже, вот блин, я просто… я… ой, бляяя… блядь-блядь-блядь… это не то, то есть, я не…

Дженсен смеется, качая головой. – Чувак, да успокойся ты. Я же не полиция нравов. Конечно, если ты сам на себя не того… - он делает взмах в сторону журнала и выгибает бровь. – Вот это, наверное, было бы немного странно.

- Не твое дело, на кого я там того, - бурчу я, поднимаясь и направляясь в кухню протереть живот водой. – И, уж конечно, я совсем не в ванной его нашел, что ты, - Оттуда ору я, в надежде стереть эту дурацкую ухмылочку с его лица. А что, мне одному, что ли, палиться? Ага, щас. – Так что, надеюсь, ты тоже не сам на себя там «того»!

- Что? – смущенно вырывается у Дженсена, а затем я слышу его тихое «блин». Юркнув в коридор, он заглядывает в ванную и, убедившись, что журнала там нет, снова чертыхается себе под нос.

Ха, по крайней мере, теперь я хоть не чувствую себя единственным раздолбаем, пойманным за «ручными» делами с поличным.

- Слушай… - со вздохом начинаю я, возвращаясь обратно в гостиную и понимая всю глупость ситуации. – Было поздно, мы были просто в стельку, и у обоих давно не было секса.

- Ну, видимо, - бормочет он, все еще слегка румяный на щеках. – Давай просто забудем обо всей этой ээ… фигне. Давай?

- Похоже на план, - соглашаюсь я, обходя диван, чтобы сложить одеяло и забрать джинсы. – Наш маленький секрет.

Дженсен недовольно хмыкает, и, прошмыгнув мимо меня, уносится в кухню. – Ага, маленький гейский секретик, вот только, сдается мне, на нашем счету таких уже парочка. Чувак, кофе не желаешь?

Та-ак. Глухая несознанка, значит. Какая прелесть.

Я киваю и, натянув джинсы, застегиваю пряжку. – Кстати, Том – довольно приличный фотограф, - говорю я ему, меняя тему и снова взяв в руки журнал. – А вообще, странно, что он выбрал такое направление.

- Обычной фотографией он тоже занимается, - отвечает Дженсен. – Но эта работа ему нравится потому, что так он хоть ночью с детьми; отец-одиночка, сам понимаешь.

- Должно быть, нелегко приходится.

Не отрывая взгляда от закипающего кофе, Дженсен начинает доставать из буфета другие продукты, похоже, собираясь готовить блинчики. – Да и ребятишкам тоже. Совсем маленькие еще. Мисси иногда сидит с ними по ночам, когда Тому нужно на работу. Мне бы, наверное, тоже стоило предложить свою помощь, но я в детях ни бум-бум.

- Да уж, с кем-с кем, а с парой малышей на руках тебя точно трудно представить, - соглашаюсь я, выдвигая стул и подсаживаясь к столу. На Дженсене клетчатые пижамные штаны и тонкая белая майка, и я уже столько раз видел его почти без ничего, что пора бы давно привыкнуть, но он по-прежнему чертовски хорош. И да, я был прав. По утрам, со сна, вихры у него торчат во все стороны.

- Это да, - кивает он, зажигая конфорку. – Ну, не мое это. Наверное.

- Так значит, ты не хочешь детей? То есть, никогда-никогда?

Он пожимает плечами, наливая себе кофе и резко вскидывая на меня глаза. – Я сам не знаю, чего хочу. Желания несколько ээ… подызменились в последнее время.

Я понимаю, о чем он говорит, но от этого в горле моментально пересыхает, лишая голоса, так что в ответ остается лишь кивнуть. Наступает очередной неловкий момент, когда мы оба молчим, уставившись друг на друга, не зная как быть с этой совершенно непривычной ситуацией, настолько новой, что ни один из нас даже словом не смеет обмолвиться. Это все какой-то бред, какой-то ненормальный сон, вот только от щипков не проснешься. Черт, да я вообще счастлив, что мы хотя бы перестали говорить о том, как на фотки друг друга дрочили, в то время как, вроде бы, натуралы оба.

- Наверное, мне пора… я и так тебе массу неудобств причинил.

Он закатывает глаза и указывает мне обратно на стул. – Джаред, пожалуйста. Ну, разве похоже, что у меня сейчас куча дел или ты мне как-то мешаешь? Сядь уже.

- Мы не в студии, - дразню я. – Ты не можешь указывать мне, что делать.

Он достает из холодильника бутылку сиропа, несет ее к столу и ставит на поверхность, почти вплотную наклоняясь ко мне. Губы замирают в какой-то паре дюймов от моих. – Нет… но если ты хочешь, я могу очень-очень вежливо попросить. – Голос у него хриплый и низкий, с легким налетом соблазна.

Я принимаю вызов, подаваясь вперед еще ближе, и опускаю глаза на его губы. – Ладно. Остаюсь. Но только потому, что обожаю блинчики.

- Конечно-конечно. – Он улыбается и хлопает ресницами, выпрямляясь и разрывая между нами протянувшуюся, почти осязаемую нить. – И тебе повезло, потому что у меня такие блинчики, просто закачаешься.

Я поднимаю свой кофе, отсалютовав вместо ответа, и, скрестив ноги, расслабленно откидываюсь на спинку стула. Просто удивительно, насколько мне здесь уютно, и сколько удовольствия мне приносит общение с ним. Блин, да я так не высыпался, не говоря уж о том, чтобы отдохнуть и развлечься, уже Бог знает сколько. Негромко рассмеявшись, я бросаю на него взгляд, размышляя о том, что такое чаепитие могло бы быть темой одной из съемок.

- Что смешного?

- Ничего, - продолжаю скалиться я. – Просто подумал, что журналу стоило бы рассмотреть эту сцену в качестве темы для съемок. По крайней мере, куда жизненней, чем все эти доктора и пожарники, тебе не кажется? Я хочу сказать, ты правда здорово смотришься, стряпая для меня завтрак.

- Ахха, особенно учитывая, что ты в это время просто просиживаешь свою симпатичную задницу и наслаждаешься жизнью, - язвит он.

Я только, улыбаясь, пожимаю плечами. – Ну, я же буду обнаженным.

- Невелика заслуга, - усмехается он, идеально ровным кругом выливая тесто.

- Прикинь, а ты такой в передничке с надписью «поцелуй повара»… и такая стрелка вниз…

- Так, а вот отсюда поподробней, - он вскидывает брови.

Я набираю в легкие побольше воздуха, гадая, как далеко можно зайти, и решаю рискнуть. – А знаешь, я бы с удовольствием сам в этом передничке пощеголял, даже не будь у тебя ТАКИХ губ.

На его лице отражается неподдельное удивление, но он так и не поднимает глаз, уткнувшись в свою готовку. – Так. По-моему, нужно сразу кое-что уточнить.

- Валяй.

- Валяй? Валяй?!! – взрывается он, подбрасывая блин на сковородке, чтобы перевернуть. – Ты только что чуть ли не открытым текстом заявил, что хочешь, чтобы я тебе отсосал.

- Во-первых, я всего лишь сказал, что твои губы подходят, чтобы брать в рот. Это же не значит, что тебя кто-то заставляет это делать. И, во-вторых, я бы, наверное, не отказался от чего-нибудь поинтересней собственной руки и порно-журналов. С женщиной или мужчиной.

- Ну, спасибо. Мне просто офигенно полегчало, - брюзжит он, ставя на стол большую тарелку, полную восхитительной ароматной вкуснятины.

- Извини, дорогуша, так получилось, - бесстыже заявляю я в ответ.

Он качает головой, остановив взгляд на моих пальцах. – А знаешь, если бы у меня были такие руки, как у тебя… - он с интересом разглядывает мою левую руку, взяв ее в свою. - …я бы, наверное, вообще из дома не выходил… если ты понимаешь, о чем я. Зуб даю, эти пальцы в такие местечки залезут, которые нам и не снились…

- Понятия не имею, - тихо говорю я.

- Да я тоже. Но я слышал, что… ну, ты понял…

- Я понял.

Он улыбается, выдвигая из-за стола стул и садясь напротив. – Ты должен попробовать. А потом расскажешь, как оно всё.

- Ага. Прям бегу и падаю, - сухо бросаю я.

- Так это… - нахально ржет он, - …надо ж как-то блинчики-то отрабатывать.


**


- Прикольно.

- А? Погоди… ты про то, о чем я думаю?

Меня окатывает стыд, а на лице точно написано все, до последнего греха. Блин, да мне даже в глаза ему стрёмно смотреть. – Угу...

- ИИ?

- Ну, вы. Работнички, блин! Сколько можно ждать? Одевайтесь! Бегом, вашу мать! – обрывает Том, подгоняя нас с другого конца комнаты.

Мы начинаем раздеваться, сначала снимая обувь, следом штаны. Все это время Дженсен не сводит с меня глаз, нетерпеливо дожидаясь подробностей. Я пожимаю плечами и улыбаюсь. - И очень… очень… ну… увлекательно… и прикольно.

- Что прикольно? – вклинившись на середине разговора, непонимающе переспрашивает Мисси, пропуская волосы Дженсена сквозь пальцы, чтобы приподнять, и надувая из жвачки розовый пузырь.

- Аа… - Дженсен с надеждой переводит на меня взгляд.

- Ээ… - Я лихорадочно оглядываюсь по сторонам, молясь, чтобы что-нибудь срочно пришло в голову. – Бананы?

- Банановый пирог! – радостно вопит Дженсен, гордо раздуваясь от собственной находчивости. – Я посоветовал Джареду попробовать банановый пирог из ресторанчика неподалеку. – Он очаровательно улыбается Мисси.

Девушка щурится, недоверчиво бросая мне, - Ну-ну…

- Ага… я попробовал, и… ну… прикольно, - я ухмыляюсь, метнув на Дженсена быстрый взгляд. – Просто настоящее удовольствие.

В ответ Мисси качает головой, закатив глаза: - Странные вы, товарищи. Симпатичные, конечно, но зага-а-адочные, ох и загадочные…

Дженсен кидает мне сегодняшний наряд для съемок, на что я недовольно морщу нос: - Механики?

- Уж получше, чем доктор и больной, - роняет он, стягивая рубашку и отбрасывая ее в сторону.

Мой взгляд застывает на его груди, и я замираю. Ох, лучше бы вообще не смотрел… Эти мышцы его, эти его идеальные соски… и кожа, где нужно, такая гладкая-гладкая… Ох… От зрелища немного захватывает дух, затрудняя дыхание.

- Так, парни, только спокойно… - Том закидывает на плечо кожаную сумку, со вздохом подхватив ее с края своего стула, - …но сегодня у нас смена декораций…

Мы с Дженсеном смотрим друг на друга, потом на Тома, а затем туда, где обычно расставлена мебель и проходят съемки. Ничего. Пустая стена.

- Боже… - у Дженсена округляются глаза, и он подается на шаг вперед, задевая мой локоть. – Только не это…

- Извини, чувак, - искренне сочувствует Том. – Но эту сцену запросили отснять на улице…

Внутри словно что-то обрывается, и я невольно опускаю глаза. Нет. Блин. Одно дело – позировать перед Томом, ну, Мисси еще иногда, в закрытой студии, но на улице? Где нас может увидеть любой прохожий? Блииин. Я нахожу руку Дженсена, и наши пальцы переплетаются в уютном успокаивающем жесте. Ему все это нравится не больше, чем мне, но я знаю, что у него больше опыта, и он поможет мне справиться.

Он поворачивается, уверенно и ровно прошептав мне на ухо: - Все будет хорошо. Просто быстро все отснимем и не будем ошибаться, запомнил?

Я тяжело сглатываю и киваю. Вот чего-чего, а такого в моем контракте точно не было.


**


Через полчаса, получив в дополнение к образу засаленные волосы и вымазанные грязью шеи и грудь, мы спускаемся по лестнице. Все это время Дженсен, не переставая, заверяет меня, что все пройдет как надо, и от одних этих слов мне уже не так тревожно.

- О, смотри, твоя новая подружка, - стебется он, указывая на пожилую леди, уставившуюся на нас.

- Ревнуешь? – улыбаюсь я, ткнув его в спину и чуть не уронив на последней ступеньке.

- Осторожнее, - жалуется он, потирая плечо. – Я же хрупкий.

- Ой, ради Бога, - Том вскидывает глаза к потолку и толкает входную дверь. Он ведет нас вокруг здания в переулок, где уже все готово и настроен свет. Местечко довольно уединенное, и я окончательно успокаиваюсь. То есть, выбора-то у меня все равно не особо. Квартплата, опять же, через неделю.

В качестве декораций красуется какая-то развалюха, на фоне которой нам с Дженсеном, видимо, и придется позировать, на вид такая засраная, что, кажется, от одного только прикосновения можно подцепить какую-нибудь заразу.

- Да уж, на антураж кто-то явно поскупился, - вздыхает он, подходя к этой груде металлолома. С грустью легонько похлопав по крыше, он наклоняется, разглядывая проступившую сквозь краску ржавчину.

- Я не могу, нужно оставаться в рамках бюджета, - оправдываясь, бубнит Том, возясь со своим фотоаппаратом и махая нам, чтобы начинали.

Первые кадры, как всегда, даются легко. Дженсен стоит почти вплотную, обнимая меня рукой за шею и притягивая к себе. Я закрываю глаза, слегка выпятив губы. Он начинает с легких поцелуев, осторожно касаясь кожи на подбородке и скулах, параллельно шаря по всему моему телу руками. Черт…

Иногда так хочется, чтобы это все было по-настоящему. Душу бы отдал.

Скинув лямки комбинезонов и оставив их болтаться вокруг талии, мы обнажаемся по пояс, тут же начиная ласкать и лапать друг другу открывшуюся грудь, то и дело наклоняясь, чтобы лизнуть или поцеловать, не забывая изображать на физиономиях прибалдевший от экстаза вид и время от времени выгибаться назад, охая и шипя для пущего эффекта.

Все идет как по маслу, пока не наступает момент, когда на нас не остается ничего, кроме облегающих белых боксеров. А каждый раз, каждый, блин, раз, когда он наступает, у Тома, конечно же, неожиданно кончается его чертова пленка. Вот и этот – не исключение, разве что сегодня он умудрился забыть ее наверху, велев нам оставаться на месте и ждать.

- Тупица безмозглый! – Дженсен яростно сверлит взглядом спину рванувшего вокруг здания фотографа. – Можно подумать, так трудно было догадаться взять с собой запас.

- И не говори, - соглашаюсь я, завозившись на месте. По закону подлости, сейчас мы, конечно же, как раз в самых неловких позах: я лежу на крыше авто, а Дженсен – на мне. Том, убегая, запретил даже на миллиметр сдвинуться до своего возвращения.

Если кто-нибудь нас так увидит, нам точно крышка.

- Так, значит… - начинает Дженсен, поворачивая голову обратно и оказываясь со мной нос к носу. – Прикольно, говоришь?

Я киваю, прекрасно понимая, о чем он.

- Больно было?

- Неа… ну, то есть, я же не вот себе пальцы туда с размаху засадил. Я же потихонечку, там, не торопясь… - объясняю я.

Он понимающе кивает, - Ну, может, попробую вечером…

- Серьезно?

- Ага, - он улыбается, резким движением опуская голову к моей шее: - Захотелось заглянуть после съемок и помочь мне разобраться что к чему?

- Нет, - я выразительно закатываю глаза, прикидываясь шлангом.

- А если я не смогу? Вдруг я сделаю что-то не так? – обиженно бормочет он.

Я вздыхаю, изо всех сил борясь с подступающим стояком. – Обязательно обсуждать это прямо сейчас?

- Пока ты не пообещаешь помочь - да, - усмехается он, выставив наружу кончик языка.

- Сволочь.

- То есть «да»?

Я повержено вздыхаю. – Значит, так. В ванной ты будешь один, а я в это время - в прихожей. Дверь будет закрыта. По-другому даже не надейся.

Он снова ухмыляется, на сей раз уже хитрее, - Чувак, да ты че, мы же натуралы. Да у меня и в мыслях ничего такого.

Как же, ага… Про себя думаю я. Натуральней уже некуда.