«Улыбочку!» (Smile for the Camera) Глава 8

[ANJELL89]

Название: «Улыбочку!» (Smile for the Camera)
Автор: nicb0723
Оригинал: community.livejournal.com/padacklesrps/646333.h...
Пэйринг: J2
Рейтинг: От «прилично… пока» до «порно!» - авторский. *от переводчика: ага, NC-17, я думаю *
Жанр: Ангст ненавижу, поэтому его здесь нет.
Саммари: АУ-шка о Джареде и Дженсене, в которой оба – натуралы, позирующие для гей журнала. Выдержат ли они? Или немного собьются с «пути истинного»…
От автора: не знаю, было ли что-то подобное раньше, и если было, тогда, пожалуйста, напишите мне. Ну, а если нет, что было бы замечательно, тогда я продолжу
Перевод: crashbrain
Статус:в процессе
Размещение:разрешение получено

Глава 8.

Джаред.


- Бооже, ну и видок. Кошмар какой. Вы что, квасили, что ли, всю ночь напролет? Ну, спасибо. Зашибись мне работу облегчили.

Стоп. Рановато, вроде, для женских воплей, особенно учитывая, что все они абсолютно обоснованы. Все верно: спать мы с Дженсеном завалились только под утро, упившись почти в хлам, и теперь, заросшие щетиной и с темными кругами под закрывающимися на ходу глазами, больше всего напоминаем двух страшилищ.

Н-да. Денек будет долгим.

Дженсен бросает на меня беглый взгляд, выгибает бровь и поворачивается к Мисси. – Мисс, что случилось? Похоже, утро у тебя не задалось, и, быть может, еще похлеще, чем у нас с Джаредом.

- Забей, - коротко бросает она, и Дженсен снова переводит взгляд на меня, но я только пожимаю плечами и усаживаюсь на диван, зевая и потягиваясь. Мне-то откуда знать, что у нее там приключилось.

- Том? У тебя кофе есть? – спрашивает Дженсен, заковыляв в сторону малюсенькой кухни, чтобы через пару минут появиться с двумя чашками, одну из которых вручает мне.

- Слава тебе, Господи, - шепчу я, торопливо забирая ее у него из рук и тут же по глоточку заливая в себя горячую жидкость, которая, надо надеяться, поможет мне окончательно проснуться.

Утро выдалось… ээ… интересным. Учитывая тот факт, что проснулся я в постели Дженсена, можно даже сказать, несколько превосходящим ожидания. Вероятного развития событий. Особенно при том, что, на самом деле, никакого развития никаких событий так и не случилось. Да я и не кончил, скорее всего, - не помню даже, но вот, стоны его блядские, когда он в ванной был, - такое точно не забудешь. Потом мы подскочили, чуть не проспав, времени в обрез, только и успели, что физиономии водой ополоснуть, прежде чем на работу рвануть. Ну, хоть выспался отлично. Правда, вряд ли это из-за спиртного. По-моему, все дело в компании.

- Чувак… - Дженсен замолкает, уставившись в ту часть комнаты, где обычно проходят съемки. – Это еще что за хреновина?

Том скалится, хлопая его по спине: - Я называю это диван-сердечко… типа, сердцедром. Нравится? Специально для вас вчера от издательства привезли. Вроде как, идея с ковбоями помогла продажам подняться еще на пять процентов.

- И что, это повод присылать нам этот красный ужасдром? – кривится Дженсен. – В жизни не видел большего идиотизма.

- А ты привыкай. Вам сегодня целый день на этом «идиотизме» кувыркаться, под него двойной номер хотят.

- Че, правда? – взвизгиваю я, заставив Дженсена с Томом вскинуться и одновременно повернуться в мою сторону, и, уже откашлявшись, переспрашиваю: - Не, правда, что ли? Это же ведь хорошо, да?

- Еще как хорошо. Замечательно даже. И такими темпами, я думаю, через неделю-другую продажи взлетят еще больше.

Дженсен расплывается в широченной улыбке и переводит взгляд на меня. Я улыбаюсь в ответ и возвращаюсь к своему кофе. А день-то не так плох, как могло показаться в начале.

- Джаред! Иди сюда! – зовет Мисси. – Будем приводить тебя в божеский вид.

Я, кряхтя, поднимаюсь и направляюсь в соседнюю комнату. Башка по-прежнему трещит, но хотя бы уже не с такой силой. Усевшись в кресло, закрываю глаза. Мысли сразу возвращаются к прошлой ночи. Хотел бы я помнить хоть немного больше. Его тело рядом с собой, например. Или… блин. Много чего бы я хотел, о чем, по идее, даже думать не должен. Но проблема даже не в этом. Вся беда в том, что приходится сдерживаться, запрещая себе касаться его, смотреть на него… Постоянно. Целый день. Усердно прикидываясь бревном.

- Джаред, - одергивает Мисси. – Хватит ерзать. Сиди ровно.

- Извини.

Обычно у нее такое хорошее настроение, но сегодня она хмурится, плотно поджав губы. Когда приходит время втирать лосьон, придающий коже румянца, я ловлю ее взгляд: - У тебя точно ничего не случилось?

- Все нормально… просто…

В эту секунду на пороге возникает Том, сообщая, что они с Дженсеном собираются прогуляться за круассанами, потому что съемки, вероятно, затянутся. – Тебе как обычно с черникой, Мисс?

Она поворачивается к нему, выдавливая из себя улыбку: – Да, спасибо.

- Джаред? – Том переводит на меня вопросительный взгляд. Я говорю, что мне то же, что и Дженсену, у нас одинаковый вкус. Он кивает; через открытую дверь мне видно, как он надевает куртку, а Дженсен, прежде чем выйти, бросает на меня быстрый взгляд, молчаливо обещая скоро вернуться. Как будто и не нужны никакие слова, я научился понимать его без них, а он, в свою очередь, - меня. Просто поразительно, насколько мы сблизились за столь короткий срок. «Спелись», что называется.

Мисси тяжело вздыхает, и я поднимаю на нее полный сочувствия взгляд: - Что такое?

Она отставляет флакон с лосьоном и берет в руки пинцет. Ненавижу эту часть процесса. – Том вчера ходил на свидание, - коротко произносит она.

И? Кому какое дело, куда он там хо… ой. Ооооой. – Ой. Не знал, что вы… то есть, я хотел сказать, я и не догадывался…

- Он не знает, - с грустью уточняет она, щурясь, пока выщипывает волоски из моей брови. – И лучше, если никогда и не узнает.

- Но почему? Просто скажи ему, и, может… может, он тоже к тебе не равнодушен?

- Ох. Поверь мне, - она снова вздыхает, берясь за кисть. – Я кучу времени провожу в его доме. Его малышки меня обожают. Все время заигрываю с ним, постоянно строю глазки, и, как и раньше… ни-че-го. Это нормально, я привыкла, но… знаешь, просто… когда у него свидания… так больно…

Я качаю головой: - Ну нет. Вот в этом не могу тебе посочувствовать.

Она отступает, в глазах немой вопрос.

- Я имею в виду, я бы обязательно, если бы ты ему сказала. Но. Блин, да он даже не подозревает, что причиняет тебе боль. Ты же ему даже шанс не даешь.

- Ну-ну, - бормочет она, возвращаясь к работе и принимаясь наносить пудру.- А вот ты бы как себя чувствовал, если бы у Дженсена было свидание? Я хочу сказать, неужели тебя бы это нисколечко не задело?

Стоп. Что? Нет, конечно. Ладно… может, немного. – Чув, мы с Дженсеном не… мы не геи.

- Про Дженсена я в курсе… но я думала, что ты… ой. Извини, - она виновато улыбается.

- А с чего ты про меня-то взяла?

Она пожимает плечами, сменяя кисть на расческу. – Не знаю даже. Просто, ты все время так смотришь на него во время съемок. Как будто чуть ли не молишься на него. Хотя, с другой стороны, он такая шикарная партия, что тут просто грех голову не потерять.

Я киваю, думая, как она права. Он на самом деле шикарная партия, и от одной мысли о том, что эта «партия» пойдет с кем-то на свидание, у меня все нутро выворачивает. Блядь. Как же штормит-то.


**


- Так это… а где, собственно, наш наряд-то для съемки?

- Ээ… - Том опускает глаза, неожиданно заинтересовавшись полом, а это никогда ничего хорошего не сулило. Если не сказать, не предвещало. Я глотаю последний кусочек кекса, запивая его кофе, и жду внятного ответа на вопрос. – У вас будет черная простыня… и, в общем-то, как бы… всё.

- Не понял? Мы, что, голые, что ли, сниматься будем?

- Ну, не совсем, конечно… кхм… вы же под простыней будете, но мне нужно будет, чтобы у вас бока были… ээ… открыты, так что да, придется догола раздеться, но вы не переживайте, светить ваши причиндалы в мои планы не входит.

Дженсен тоскливо вздыхает; в глазах – ни единого намека на желание заниматься подобными экспериментами, но выбора-то у нас не особо. Я пожимаю плечами и, подойдя вплотную, склоняюсь, шепча ему прямо в ухо: - Предлагаю после того, как закончим, завалить в бар.

- Идет, - я отступаю, с удовольствием замечая, как его взгляд смягчается, а на лицо возвращается улыбка. Все-таки, так приятно, что в этот раз именно мне удается его подбодрить.

- Может, на этот раз, хоть надерусь как следует, ох, тогда держись у меня, я тебе все припомню, - ухмыляюсь я, прикусив губу и отлично понимая, что меня понесло, но просто не в состоянии унять свой игривый настрой.

Он быстро опускает глаза, усердно разглядывая собственные ботинки. – На этот раз, значит? То есть… как ты мне сегодня «ночь припоминаний» устраивал, ты не помнишь, хочешь сказать? В постели?

- Что-о-о?!!

Уголок его рта предательски дергается, ах ты ж гандооон, развел, как мальчишку. – Гандон.

- Лучшая ночь моей жизни, а ты даже не помнишь, э-эх ты, - глумится он, поднимая руку, чтобы погладить меня по щеке.

- Иди на фиг, - шутливо отпихиваюсь я в ответ, закатывая глаза.

Том выразительно прочищает горло, привлекая внимание, и говорит нам одеваться, бросая каждому узкие черные боксеры. – Пока что вот это.

Мы с Дженсеном быстро переглядываемся и принимаемся расстегивать ремни. Скидываем штаны вместе с бельем, неловко улыбаясь и отводя глаза. Блин, боксеры реально узкие, для меня даже. А на Дженсене, похоже, вообще, того и гляди, лопнут. Снимая рубашку, я потягиваюсь, отшвыриваю ее в сторону, а потом с разбега плюхаюсь на кровать, приглашая Дженсена присоединиться, похлопав по поверхности рядом с собой.

Улыбнувшись, он не спеша направляется в мою сторону, зевая и почесывая по дороге живот. Ммм, чудо-картинка.

Том бросает нам черную простыню и начинает возиться с фотоаппаратом. – Не забудьте все как следует прикрыть! – ухмыляясь, подмигивает он. Сердито вскинувшись в ответ, мы устраиваемся на кровати повыше к изголовью, стараясь настроиться на съемки.

- Блииин… Не хочуу, - вздыхает Дженсен, рывком переворачиваясь на живот и вытягиваясь во весь рост.

- А ты устрой себе маленькую нирвану, как ночью, - склонившись к его голове, шепчу я на ухо. – Зуб даю, Том со своим фотиком от счастья на седьмое небо взлетит.

- Ага, а ты, небось, вперед него обкончаешься, - также шепотом заявляет он, заставляя меня улыбнуться и пожать плечами, хотя я знаю, что, скорее всего, он прав.

Дженсен вскидывает руку, обнимая меня за плечи, и Том бросает короткое «Эй», на что мы синхронно задираем головы. Щелк! И наши улыбающиеся физиономии попадают в кадр. И это не рабочие улыбки на камеру, - настоящая, искренняя радость, которой мне, почему-то, жалко делиться с каким-то убогим журналом. Дженсен, сияя глазами, резко подается вперед, оставляя на моей щеке звонкий смачный поцелуй.

- Фуу-у. Ты чего? – я бросаю ему возмущенный взгляд, отпихивая прочь, в то время как внутри все вопит сгрести его в охапку, накрыть собой и зацеловать до потери пульса.

- Всего лишь капля естественной смазки от Дженсена, - дразнится он. – Будешь себя хорошо вести, у меня еще мноого.

- Уймись, - прошу я, вытирая щеку, и, Господи, хоть бы он уже прекратил ко мне клеиться. Ну, правда. Мы еще даже не начали, а у меня все мысли только об одном: скорей бы домой под холодный душ.

- Кхм-кхм! Так. Ладно, ребятки, - обрывает нас Том. – Давайте, приступаем. Хотите, могу музыку вам включить. Надо?

Мы обмениваемся вопросительными взглядами, и я недовольно морщу нос. – Нет, - отвечает Дженсен за нас обоих. – Просто помолчи, будут тебе твои картинки.

А потом все растворяется в удивительном царстве красок и ощущений, плавясь и перемешивая красное, черное, кожу Дженсена, и ох, ч-ч-черт, кажется, раскаляется даже воздух. Он перекатывает меня на спину и седлает верхом, с нажимом вталкивая мне в рот пальцы, которые я ловлю, прихватывая зубами и выгибаясь навстречу - просто на камеру, прекрасно зная теперь, как жарко это смотрится. Он наклоняется, принимаясь за мои соски, и от влажного теплого натиска, обрывающего дыхание, прикрываются глаза. Он продолжает; медленно, не отрываясь, спускается ниже, к животу, задерживается у пупка, усыпая вокруг бесконечный ворох поцелуев, пока вся кожа без остатка не оказывается покрытой слюной. Все, на что я сейчас способен – просто неподвижно распластаться, замирая и едва дыша, пока его язык жадно кружит, обводя и лаская тазовые косточки, а он, чуть прикусывая, продвигается все ниже… и ниже…

Господи Иисусе.

Пальцы дразняще крутятся вдоль резинки трусов, грозясь забраться внутрь; я развожу ноги в стороны, чтобы ему было удобнее. Блин, стояк просто караул. Такой, с большой буквы «Караул», но прямо сейчас плевать я на все хотел, а иначе и двинуться недолго, причем еще не известно, как сильнее: морально или физически. Он высовывает язык, застывая так в каком-то миллиметре над ширинкой боксеров, зная, что Том захочет это снять, а потом прижимается ко мне щекой, закрывая глаза. Теперь он точно чувствует все мое возбуждение, но отчего-то мне кажется, его это не напрягает. Абсолютно.

Он начинает стаскивать с меня трусы, и все мое самообладание моментально улетучивается, оставляя противное ощущение невесомости в животе. – Дженсен…

- Все нормально… - тихо заверяет он. – Нормально. – И укрывает простыней прежде, чем полностью снимает белье, сбросив его на пол.

Бля… только не смазка… Я не потек... я не мог…

Дженсен поправляет простыню, оставляя мой член под тканью, но полностью обнажая мне бок перед Томом и объективом. Затем устремляется вверх по торсу, протягивая вереницы поцелуев вперемешку с легкими укусами, и наконец, добравшись до шеи, укладывается на меня сверху. Руки, в конце концов, оживают, и я, обернув их вокруг него, принимаюсь водить кончиками пальцев ему вдоль позвоночника. Тихонько всхлипнув, он тычется губами мне в подбородок, потом выше, поднимается до виска, за ним через лоб до другого, останавливаясь у самого уголка рта. Не хочу, чтобы он останавливался. Господи, как же хочется его поцеловать. Если бы не камера. Если бы только не камера… Вместо этого он осторожно касается моего носа своим, скользнув кончиком по спинке, и мы, устало улыбаясь, неторопливо тремся ими друг о друга, водя головами из стороны в сторону.

- Смотри, привыкну ведь… - шепчу я, чуть отклоняясь назад, совсем немного, просто посмотреть, что выдаст его великолепный рот.

Он снова едва слышно всхлипывает. – Твоя очередь, - тихо заявляет он, скатываясь с меня и растягиваясь на кровати.

Я аккуратно, не давая простыне сползти, нависаю над ним, и он заметно расслабляется, завозившись в поисках более удобного положения и расплываясь в широкой ухмылке. В точности повторяя все, что он только что проделывал со мной, я, не спеша, медленно исследую языком каждый дюйм его тела, с удовольствием обнаруживая ответный стояк, добравшись до белья. Набираю в легкие побольше воздуха и «случайно» задеваю пальцами выпуклость в паху, слыша как он резко задохнулся в ответ. Затем, прикрыв его свободным краем ткани, стягиваю с него боксеры, отшвырнув прочь. Теперь тонкая простыня - единственное, что разделяет наши полностью обнаженные тела. Температура запредельно подскакивает, кажется, жарче уже невозможно, я чувствую как на лбу, у линии роста волос, выступают бисеринки пота. У Дженсена вся шея раскраснелась - тоже не мерзнет, и я, подтянувшись над ним вверх, не забыв набросить на задницу ткань, начинаю теребить пальцами его соски, одновременно выцеловывая ключицу.

Он выгибает спину, лишь слегка приподнимаясь навстречу, заставляя мое сердце предательски екнуть, когда наши члены соприкасаются. Губы снова оказываются в опасной близости друг от друга, и все, о чем я могу сейчас думать – как бы навалиться на него и, наконец, забраться языком в этот теплый рот. Он чуть подается вверх, и я невольно закрываю глаза. Ну, все… вот сейчас… прямо сейчас. Поцелую его. Парня. И чтоб мне провалиться, но я готов как никогда.

- Хорошо, парни, отличная работа. Спасибо. На такое я и не рассчитывал, просто превзошли все ожидания.

Я открываю глаза; на лице Дженсена ничуть не меньше разочарования, чем на моем собственном. Блядь. Я качаю головой, тихо рассмеявшись, и соскальзываю с него, ложась рядом так, чтобы простыня по-прежнему укрывала нас обоих. Восстановить дыхание стоит мне огромных усилий, потому что разгорячились мы, разве что пар отовсюду не валил. Он довольно вздыхает и, задрав подбородок, с улыбкой дебила пялится в потолок.

- Ребят, вы как? – понимающе ухмыляется Том. – Воды не хотите? Может, сигарету?

- Шагай проявлять свои пленки, Том, - отмахивается Дженсен. Не знаю, как он, но я пока и пальцем пошевелить не в состоянии. Хрен его разбери, отчего: то ли потому, что член все еще пульсирует, или я просто не то в шоке, не то похоть совсем разум затмила, не то банально по уши втюрился в парня, которого перед объективом с ног до головы лапай – не хочу, а вот в его гостиной, дома – я совсем не уверен.

- По-моему, я даже пошевелиться не могу, - улыбается Дженсен, как только фотограф скрывается за дверью проявочной, оставляя нас одних.

- А ничего так прелюдия вышла, я считаю. Для парня-то, - усмехаюсь я, так и не открывая глаз и все еще чувствуя под простыней исходящий от его тела жар.

Он поднимается, садясь на кровати и недобро ухмыляясь. – То есть, в следующий раз, полагаю, мне придется стараться лучше?

Я улыбаюсь и киваю, довольный, что прямо сейчас никуда не надо, и можно просто поваляться. – Ну, видимо.

Скорей бы.