Название: «Улыбочку!» (Smile for the Camera)
Автор: nicb0723
Оригинал: community.livejournal.com/padacklesrps/646333.h...
Пэйринг: J2
Рейтинг: От «прилично… пока» до «порно!» - авторский. *от переводчика: ага, NC-17, я думаю *
Жанр: Ангст ненавижу, поэтому его здесь нет.
Саммари: АУ-шка о Джареде и Дженсене, в которой оба – натуралы, позирующие для гей журнала. Выдержат ли они? Или немного собьются с «пути истинного»…
От автора: не знаю, было ли что-то подобное раньше, и если было, тогда, пожалуйста, напишите мне. Ну, а если нет, что было бы замечательно, тогда я продолжу
Перевод: crashbrain
Статус:в процессе
Размещение:разрешение получено
читать дальшеГлава 17.
Дженсен.
Ярко-красные цифры часов на прикроватной тумбочке Джареда высвечивают 11:00. Взгляд застывает на табло, пока я пытаюсь прикинуть, хватит ли времени на… кое-что. Так-так-так: если наскоро расправиться с душем - выкроим минут по пять на каждого. Никакой возни. Шустрый душ, но не по отдельности, а совместно, плюс на фиг бритье, плюс не буксуем с одежкой, бегом нацепив, что под руку попадется из живописной кучи на полу, - еще пять минут. Без кофе по дороге тоже обойдемся, - еще десять, итого почти все тридцать - споро подсчитываю я, но тут Джаред пускает в дело язык, и все мои расчеты и вычисления, моментально сбившись, летят в тартарары.
Он накрывает мой член своим умелым ртом, заставляя меня зажмуриться от удовольствия. Эти тридцать минут, определенно, впустую не пропадут.
- Ну… куда хочется, чтобы поцеловал, говори, - спрашивает он. Голос переполнен желанием и выдает нетерпение. Он нависает надо мной и впивается в губы.
Я нервно посмеиваюсь, слишком смутившись признаться, где именно надеюсь увидеть его рот в следующую секунду, - Даже не знаю… по-моему, ты и так был на верном пути. – На его пристальный, выжидающий взгляд я только пожимаю плечами, так и не дав прямой ответ.
- Тогда… - он сползает вниз, - может, сюда? – он берет мою руку, целуя тыльную сторону ладони, пока не доходит до пальца, медленно втягивая его в рот, плотно сложив губы вокруг трубочкой. Язык кружит вдоль, пробуя на вкус кожу, а затем он осторожно прикусывает ноготь, вскидывая на меня взгляд.
У меня невольно вырывается стон. Я закрываю глаза и откидываюсь на подушки, отдавая свое обнаженное тело в его полное распоряжение.
- Или сюда? – бормочет он, в последний раз накрыв губами кончик пальца, и принимается за живот, скользя по мышцам пресса и прорисовывая языком каждую бороздку. Дорожки слюны оставляют на коже холодок, и если бы не пот, уже выступивший раньше, заставляя тела лосниться, я бы наверняка сейчас покрылся мурашками. Он повторяет языком изгибы и линии мышц, надолго застывая над ямкой пупка, уделяя той особое внимание. Он целует и прищипывает, тут же зализывая, снова и снова, словно моя кожа сама приглашает его, каждой клеточкой моля о ласках. И он отзывается, пробуя все, куда только может дотянуться, не пропуская ни единого дюйма.
Я опускаю руки ему на спину, медленно проводя одной ладонью вверх, пока пальцы не зарываются в спутанные шоколадные локоны. Он улыбается и приподнимается, разглядывая мою грудь с таким видом, будто перед ним леденец.
- Или, может… сюда? – шепчет он, целиком втягивая в рот сосок, в то время как его язык внутри выводит сумасшедшие па вокруг крохотного бугорка. Джаред не знает, но когда он так делает, я просто тащусь. Кожу моментально стягивает россыпью мурашек, тело машинально выгибает дугой от одних только движений губ. Он, не замечая, увлеченно продолжает, чуть царапая зубами грудь. Приходится поглубже вдохнуть и задержать дыхание. От жарких движений языка накрывает с головой, швыряя на самый край, сорваться за который я пока не готов.
Кажется, он наконец понимает, что со мной происходит. Ну еще бы, когда меня всего уже буквально колотит от возбуждения. Сдерживаться и лежать неподвижно больше нет никаких сил, и ему все трудней удается удерживать губами сосок. Я начинаю задыхаться, и тогда он, выпустив затвердевший бугорок изо рта, прижимается к нему щекой, принимаясь тереться и выбивая из меня долгий гортанный стон. Проступившая за ночь щетина добавляет ощущениям остроты, создавая необычное сочетание грубости и ласки. Он не отнимает щеки, пока я не начинаю всхлипывать, а потом переводит взгляд вниз, обнаруживая, что я истекаю смазкой, обильно заливая собственный живот. И я бы, наверное, давно со стыда провалился, не будь сейчас на седьмом небе от кайфа.
Он неторопливо съезжает по мне вниз, улыбаясь и мягко целуя по дороге. Я развожу в стороны ноги, и, устроившись между ними, он останавливается оценить открывшийся вид на предлагаемое достоинство, не совсем уж убогое, признаться честно. Он замирает всего в какой-то паре дюймов и втягивает носом воздух, на секунду прикрывая глаза. А затем осторожно зарывается носом в волосы на лобке, не переставая целовать все, куда может дотянуться. Язык, мазнув, озорно задевает головку, самый верх, только поддразнить, чтобы тут же неспешно и основательно заскользить вдоль ствола. Твою мать, у меня колом стоит, член так и распирает.
Он шире разводит мне ноги, подталкивая голени вверх и сгибая ноги в коленях. Целует, ласкает, снова и снова водит языком по члену, ни разу так и не накрыв губами целиком. Воздух плавится от пота и жара разгоряченных тел. Температура зашкаливает, стены перед глазами сами собой начинают вращаться. Причмокивания и хлюпанье слюны о кожу, вздохи, его и мои приглушенные стоны, - повисая и слоясь вокруг, все смешивается в одну мелодичную симфонию, доводя обоих почти до экстаза. Время словно останавливается, от пульсации в изнывающем члене сознание, кажется, лихорадит как никогда. Предвкушение ласки, поцелуя, прикосновения языка бьет разрядом по каждому нерву. В полутьме комнаты явственно различается мерное поскрипывание кровати. Вокруг так тихо, и этот мягкий приглушенный свет, и неожиданная возможность побыть прямо сейчас наедине, только вдвоем, в его комнате, вдали от всего мира… это так… так идеально.
Его губы не отрываются ни на секунду. К настоящему моменту мои колени уже плотно подтянуты к груди, так что обзор на мой зад, включая едва ли не подрагивающий от возбуждения анус, перед Джаредом открыт «во всей красе». Он принимается выцеловывать ягодицы, поначалу осторожно, но затем быстро входит во вкус, становясь все увереннее. Потом, придерживая, широко раздвигает половинки, чтобы без помех дотянуться языком. Внутри у меня как в печке. Я знаю, так и есть, и от внезапного осознания, что сейчас произойдет, кожа мгновенно вспыхивает багровым румянцем. Он с жадностью ведет языком по ложбинке, снова и снова, словно на вкус это лучше любого угощения, словно вкус и запах с каждым движением заводят его все сильнее. Так сильно, что скосив глаза вниз, посмотреть, что он делает, первое, что я замечаю – его вздыбленный член, на глазах растущий в объеме от приливающей крови.
Никогда, ни разу в жизни не испытывал такой эйфории, клянусь. Даже застонать не могу, или выдохнуть… блин, да я дышать-то не могу. Легкие вот-вот взорваться готовы, из последних сил сдерживая дыхание, а я не могу перестать пытаться оторвать себя от Джареда и уйти от прикосновений, потому что это, блядь, просто охренительно. Слишком, блядь, охренительно, и я в курсе, что долго мне не протянуть. Хотя, ноги я все же по-прежнему держу разведенными на всю ширину, а сам вцепляюсь в простыни, ища любую опору. Господи, никогда бы не подумал, что подобное извращение может обернуться таким блаженством.
Он все лижет и лижет, будто никак не может насытиться. Затем переключается, перестав с нажимом напирать языком на отверстие, вместо этого принимаясь бесконечно кружить на одном месте, раз за разом выводя по краешку маленькие воронки. Язык очень медленно и осторожно скользит вверх-вниз, из стороны в строну, не пропускает ни единого дюйма. А потом замирает и врывается в самую середину, ввинчиваясь внутрь короткими жесткими толчками. Он забирается вглубь целиком, на всю длину, и лучше бы ему, ей Богу, поаккуратней, потому что я знаю, что против воли зажимаюсь. Но он только настойчивей вбивается внутрь, снова и снова, так глубоко, что я чувствую, как снаружи он касается кожи зубами, пока язык по другую сторону энергично протискивается по стенкам.
Сил терпеть совсем не осталось, я больше не могу, начиная как заведенный выводить его имя на каждом выдохе. В конце концов мне даже удается немного выровнять дыхание, но от всего, что он вытворяет, голос перестает подчиняться, заставив меня неожиданно взвыть в попытке сообщить ему, насколько я близок. Уже совсем-совсем… Я начинаю сбивчиво бормотать, - Давай… еще… о, Боже… вот так, чув… раскрой меня языком… - И, Господи, теперь я и сам толкаюсь задницей навстречу, выпрашивая ласку. Удовольствие накатывает все острее, и жажда поймать, насладиться каждой секундой, затмевает собой все. Я тянусь вниз, накрывая ладонью свой умоляющий о внимании член. С языком, орудующим внутри, обычный ритуал «помоги себе сам» определенно воспринимается совершенно по-другому. И что-то мне подсказывает, что пристраститься к новым ощущениям я могу очень-очень скоро.
Кажется, увлеченно долбясь в собственный кулак, я, съехав, уже практически в лоб Джареду задницей упираюсь, но, признаться честно, в данный момент чихать мне на все, потому что ощущения - просто сказка. Он вдруг отстраняется, бросая взгляд вниз и замечая, что у меня уже поджались яйца, а потом как ни в чем ни бывало возвращается, возобновляя ласку и заставляя меня закатить глаза и чертыхнуться. На этот раз, правда, он добавляет к языку палец, растягивая меня сильнее, чем когда-либо вообще, и, твою мать, как же он был прав. Это, блядь, охуительно. Свободной рукой он как можно шире раздвигает мне ягодицы, и теперь, когда ничего больше не мешает, вместе с языком проталкивается внутрь, чтобы суметь дотянуться глубже. Медленно, очень бережно выводит палец наружу, чтобы еще медленнее снова погрузиться обратно. Медленно. Как же. Блядь. Медленно. Каждое движение понемногу раскрывает меня все больше, с каждым движением он потихоньку забирается вглубь все дальше, пока сустав пальца полностью не исчезает внутри, и тогда он начинает вколачиваться в отверстие языком, словно одновременно трахая меня сразу двумя отдельными частями – языком и пальцем, - каждая из которых движется в собственном направлении и с независимой скоростью.
Пары рваных толчков в стиснутую ладонь вполне хватает, чтобы кончить, перемазав все вокруг вязкими белесыми подтеками. Разрядка выходит такой долгой и мощной, что несколько капель долетают до волос, а живот основательно заливает, чего не случалось со мной с подросткового возраста. Тело сладко бьет последними отголосками оргазма, пока я с трудом прихожу в себя, постепенно спускаясь с вершины экстаза. Джаред тем временем, осторожно вынимает палец, продолжая, впрочем, нежно поглаживать стенки поджимающегося, пульсирующего отверстия изнутри языком. У меня перед глазами пляшут яркие огненные вспышки. Наконец он убирает и язык, долго целуя напоследок, словно не в силах заставить себя оторваться, и, в последний раз лизнув на прощание, неохотно ползет по кровати вверх, падая рядом и закидывая руку мне на грудь.
Потные и задыхающиеся, мы лежим, переплетя вместе ноги, стараясь выровнять дыхание. Каждая частичка тела, выложившись на всю, приятно саднит и покалывает. Я точно знаю, что никогда в жизни не испытывал ни одного оргазма, и близко сравнимого по яркости и силе с этим; что же касается Джареда, то по тому, как его кожа едва ли не добела раскалилась, до сих пор полыхая от страсти, по всему его виду, - я бы сказал, что и он тоже.
Ярко-красные цифры, вспыхивая, маячат где-то сбоку, норовя привлечь взгляд, но я не хочу смотреть. И не желаю знать, сколько времени у нас не осталось. Вместо этого я поворачиваю Джареда на спину, опуская глаза на его сникший член. Он бросает на меня смущенный взгляд, пока я, проверяя, быстро оглядываю его достоинство. Удовлетворенный результатом, посылаю ему мимолетную улыбку и плюхаюсь обратно на подушку.
- Да, Дженсен, - счастливо вздыхает он, - я способен кончить всего лишь от вылизывания твоей задницы.
- Я вижу.
На несколько секунд между нами повисает тишина, а потом он спрашивает, - Ну, ты как? Нормально, что я палец тебе… в тебя… того? Не больно?
Я, кивнув, расплываюсь в улыбке, - Еще как нормально, бля. И не, не больно вообще. Какое больно, с такой-то прелюдией.
- Ну… - Он придвигается и укладывает голову мне на плечо, прижимаясь к боку, - Зато сегодня на съемках нам точно оконфузиться как в прошлый раз не грозит, потому что дважды я такой позор просто не переживу.
- Ага, будто и один-то пережить – раз плюнуть.
Он улыбается от уха до уха и целует в утешение, - Ну, случается, что ж теперь, - он пожимает плечами.
Последнее заявление я предпочитаю проигнорировать, вместо этого перекатившись и наваливаясь сверху, вдавливая его в матрац, - Господи, ты себе просто не представляешь, как охуенно сейчас моей заднице.
- Вообще-то, я бы очень не прочь был представить, - невинно сообщает он.
Я усмехаюсь, покачав головой, - Ну, конечно, а то ты раньше никогда не пробовал.
Его взгляд вдруг становится абсолютно серьезным, - Джен… я не пробовал. Слушай, а сколько у тебя было…
- …Джей, нам пора, мы, на хрен, опять опоздаем! – скороговоркой бросаю я, подскакивая и в две секунды слетая с кровати. Блин, а. В полчаса мы, конечно, не уложились, и теперь не очень-то приятно думать о реакции Тома и Мисси, когда от нас за милю разит отнюдь не парфюмом. Но да оно того стоило. Ох, еще как.
- Мы еще вернемся к этой теме? – спрашивает он. Если бы я еще знал, о чем он вообще. Впрочем, я все равно киваю, рявкнув следом «бегом, ё!». Мы уже пять минут назад как должны были выйти из дома.
**
- Тебе не кажется, что это уже слегка…
- ...Тянет на извращение?
- Точно.
- А что, – Том машинально фокусирует взгляд на черном кожаном ошейнике, что Джаред, отведя подальше руку, демонстрирует на вытянутом указательном пальце, словно тот сейчас его покусает, - разве среди геев есть такие, которые не прутся по всем этим фигнюшкам под кожу? Пирсинг, там, плетки, все такое?
- Нам-то откуда знать? – сухо отвечаю я. Мисси, в этот момент наносящая мне на лицо пудру, трясется от смеха, и я изо всех сил стараюсь не чихнуть.
- Эти идиотские шмотки на меня не лезут! – орет Джаред из раздевалки, очевидно пытаясь облачиться в съемочный наряд. Рассмеявшись и обернувшись, я сквозь приоткрытую дверь вижу, как он усердно старается втиснуться всеми своими бесконечными футами в узкие кожаные штаны, явно маловатые ему примерно на размер.
Спасибо, хоть мне мои в самый раз достались.
Рубашка, вот только, сетчатая, какая-то особенно… ээ… откровенная. Но у Джареда вообще никакой, а вместо верха лишь клубок кожаных ремешков через грудь и спину, соединяющихся точно под линией грудных мышц. Волосы ему зачесали под ирокез, и если бы я не знал, что в глубине души он дитя-дитем и совершенно безобиден, - от страха, наверное, обмер бы, повстречай такое чудо на улице. Ну, может, не целиком бы обмер, и не совсем от страха… Заслышав, как он, позвякивая цепочками, направляется в мою сторону, поднимаю глаза, не сумев сдержать улыбку, когда он, появившись в дверях, нагибает голову, чтобы не зацепить возведенным ирокезом притолоку.
- Все яйца отдавило, - жалуется он, теребя ширинку и поправляясь в попытке ослабить давление.
- Обязательно утешу их позже, - улыбаюсь я.
- Дженсен! Фу-у-у! – взвизгивает Мисси, звонко шлепая меня по плечу. Мы принимаемся гоготать, а Джаред таращится во все глаза, чуть ли не дыру во мне прожигая, не в силах оторвать взгляд от моих собственных цепей на шее.
- Что? – спрашиваю.
- Ты похож…
- …На извращенца? – подсказываю.
- Именно, но только на очень, очень, очень офигительного из… - он медленно облизывает губы, и я начинаю сильно сомневаться, что эти съемки не закончатся тем же стыдом, что прошлые. Слава Богу, Мисси до этого обронила, что сегодня может остаться до самого окончания, - это точно отвлечет и поможет нам держать себя в руках.
- Да ну? – говорю я Джареду, - Может, мне тогда все время так выряжаться? – спрашиваю я, направляясь к зеркалу и застывая перед ним столбом, разинув рот. Ну, ни фига себе. По векам, вдоль всей линии, тянется черная подводка, выразительно оттеняя глаза и каким-то образом меняя их естественный болотный цвет на почти изумрудный. На нижней губе, справа, - кольцо (имитация, разумеется, что предварительно прицепила Мисси), и я трогаю его языком, просто из любопытства. Сетчатые рукава рубашки почти не скрывают рук и фальшивых татуировок в виде скрещенных костей с черепами на кострах и прочей жути подобного толка, которые девушка заранее нанесла на мои бицепсы. Кожаные штаны тесно облегают бедра, и вдобавок ко всему, наряд сплошь и рядом дополняют цепи: вокруг шеи, запястий, талии и даже на ботинках, - впрочем, последние мне так вообще-то нравятся.
- По-моему… - шепчет Джаред, незаметно вырастая за спиной и тотчас, как и я, заворожено прилипая к зеркалу. Он поднимает руки, и, обняв, тихонько касается моих сосков сквозь сетку. – По-моему, эту рубашку непременно стоит упереть и притащить домой.
Я уже открываю рот, чтобы сообщить ему, что согласен, но только если он сумеет увести еще и свои слишком узкие кожаные штаны, в которых едва переставляет ноги, но зато потрясающе аппетитно подчеркивающие зад, когда Том велит прекратить болтовню и заняться делом.
Джаред коротко целует меня в шею и отправляется к пустой стене с единственным атрибутом, состоящим из одинокого табурета. Том сказал, что мы и так при полной амуниции, а лишние детали только перегрузят композицию.
- А мы можем сегодня побыстрей? – интересуется Джаред, плюхаясь на табурет. – А то я на пирсинг члена к трем часам записался. К старухе Якуку с бульдогом Всехпорву.
- Всехпорву? – улыбаясь, передразниваю я, присоединяясь к нему.
Он пожимает плечами, - Я бы придумал шутку посмешней, но язык с утра перетрудился, знаешь ли.
- Ну, хватит, а? – я выразительно кашляю, повернувшись к Тому и Мисси, в данный момент полностью поглощенных друг другом, увлеченно флиртуя и хихикая. – Эй, народ! – ору я им, - Мы сегодня начнем или как?
- Прости! – Мисси бросает на Тома виноватый взгляд и шмыгает к дивану.
Джаред молча закатывает глаза и поправляет на сосках кожаные ремешки. Бедный чувак. К счастью, это вряд ли надолго, и довольно скоро он снимет с себя сие недоразумение.
- Да, вот еще что, - Том, спохватившись, возвращается к своему столу. Мне с трудом удается подавить тяжелый вздох: ненавижу, когда он так делает. В прошлый раз для нас с Джаредом подобная забывчивость обернулась «сюрпризом» в виде крыльев.
Подойдя к нам, парень бросает Джареду длинный кожаный лоскут, что-то вроде веревки. Вроде, ага. На самом деле это – поводок. Мы переглядываемся, а потом синхронно поворачиваем головы в сторону Тома, ожидая пояснений.
- Кто именно будет у кого на привязи – мне без разницы, главное, чтобы один из вас это надел, - объявляет тот.
Мы снова переглядываемся. Обычно мы легко угадываем мысли друг друга без слов, но на этот раз оба в полной растерянности.
Мисси смущенно откашливается, - Можно мне сказать?
Все трое с любопытством смотрят на нее, пока она внимательно разглядывает нас с Джаредом от макушки до пят, - В общем… Джаред у нас одет как настоящий «доминант», правильно?
Тот, приосанившись, с победным видом гордо скрещивает на груди руки.
- Так что, это автоматически означает, что доминировать должен Дженсен, - продолжает девушка, - потому что, ну, понятно же, что это… будет неожиданно для всех. И не будет таким явным штампом.
Я, развеселившись, выхватываю у Джареда поводок, - Я за.
- Прекрасно, - он красноречиво закатывает глаза, задирая подбородок. – Но учти: я с тебя за это еще спрошу.
- Когда я с тобой закончу, мой язык отваливаться будет, обещаю, - заверяю я, защелкивая карабин поводка на его ошейнике.
- Дженсен, твою мать… прекрати меня провоцировать. Я ж себе член в этих штанах сломаю.
- Прости, - шепчу я, незаметно клюнув его в щеку.
Внезапная вспышка камеры заставляет нас удивленно обернуться: оказывается, Том уже начал снимать.
- Поехали, ребятки! Джаред, на колени, красавчик! – смеется тот, подходя ближе.
Я заворожено наблюдаю, как он, подчиняясь, послушно опускается вниз. Затаив дыхание и намертво вцепившись в поводок, я вдруг понимаю, как же я рад, что это не первая наша совместная съемка. И что здесь мы в безопасности, там, где Джаред может довериться мне, а я – ему.
Я натягиваю поводок, видимо, чересчур резко, и он падает, выставив перед собой руки и оказавшись на четвереньках. Хм-мм. А что, можно и поиграть. Я слежу, как он отреагирует, и ответ полностью оправдывает ожидания: уголки губ одобрительно приподнимаются, следом расходясь в широкой улыбке.
**
Сегодня мы с Джаредом первый раз остаемся после съемок, слоняясь по студии, пока Том проявляет фотографии. Коротая время, мы дурачимся и болтаем с Мисси, избавившись от черных стрингов – единственного одеяния, оставшегося на обоих к концу фотосессии – и снова натянув в раздевалке родные джинсы и футболки. Мы даже постарались отскрести с век подводку, но эта дрянь оказалась липкой, словно клей. Так что, если присмотреться, легкие разводы все еще видны, впрочем, сомневаюсь, что их кто-то заметит. Джаред удалил из волос весь гель, но одна масляная капля зацепилась слева на шее, и я смахнул ее вместо него.
Мисси нам все уши прожужжала, пока мы пьем застоявшийся кофе, и я тихонько шепчу Джареду, что надо бы обязательно купить свежего, как только освободимся. Он кивает и поворачивается к Мисси, улыбаясь ее болтовне и втихомолку положив под столом руку мне чуть выше колена, любовно пожимая под пальцами плоть. Любовно? Я разглядываю его пятерню, теребящую мне штанину, следом бросая придирчивый взгляд на физиономию с единственной надеждой - увидеть там подтверждение.
- Парни, вы, наверное, меня сейчас прибьете… - начинает Том, выходя из проявочной и часто заморгав, привыкая к свету. – Они все засвечены. Придется переснимать с самого начала, – Он показывает глянцевую фотографию, на которой нет ничего, кроме черноты, и несчастно пялится под ноги, - Мне так жаль.
Мы с Джаредом молча таращимся на него в полном потрясении.
- Хочешь сказать, мне придется втискивать мои бедные яйца в те штаны? Снова? – наконец «отмирает» Джаред, и на этих словах Том, не выдержав, начинает ржать.
- Тебе никогда не говорили, что тебя развести – «как два пальца об асфальт»?
Я смотрю на Мисси, надеясь на поддержку, но та лишь пожимает плечами, - Да сразу было понятно, что это развод, - говорит она.
Сверля обидчика разгневанным взглядом, Джаред наблюдает, как тот демонстративно вытаскивает из-за спины папку со снимками, - Не смешно ни разу.
- Видать и в правду досталось тебе сегодня, а? – улыбается Том, присаживаясь и отгибая обложку папки, похоже, доверху набитой черно-белыми фотографиями.
- Стой, погоди-ка, - сам того не сознавая, с невольным восхищением восклицаю я, и, мельком взглянув на Джареда, передаю ему первый снимок, - По-моему, вышло довольно… неплохо, м?
Том кивает, - Да вообще отлично получилось. По мне, так это ваша лучшая сессия.
На первой фотографии Джаред, ползая у меня в ногах нарочито оттопырив зад, вылизывает мне прикрытый кожей пах. На второй я, натянув поводок, веду языком вдоль его щеки. На третьей он сдирает с меня рубашку и щиплет соски. На четвертой, вцепившись мне в волосы, повторяет контуры моих поддельных татуировок языком. На пятой я сижу у него между разведенных ног, в то время как он стоя нависает сверху, придерживая штаны и расстегивая ширинку. На шестой Джаред, запустив руку мне в стринги, кусает меня за шею. На седьмой он лежит, поводок теряется где-то над головой, а я, оседлав его сверху, засовываю ему в рот пальцы, одновременно лаская грудь языком.
Ох ты ж, ё. Бомба, а не фотки. И это только малюсенькая их часть. Не удивительно, что с нас такой бешеный доход.
- Вот, - Том протягивает мне последний снимок. – Это я в журнал отправить не могу, так что можете оставить себе на память.
Я беру фотографию в руки – та самая, что он сделал перед началом съемок, когда мы не знали, что уже в кадре. На ней я, едва касаясь, целую Джареда в щеку; мои глаза закрыты, а его только полуприкрыты, и он смотрит на меня так… так, словно это все всерьез.
**
- Мне нужно тебя кое о чем спросить, только ты не сердись.
Я вздыхаю, маленькими глоточками потягивая кофе. Горло приятно обжигает, хорошо все-таки, что мы сделали остановку по дороге домой. Мы возвращаемся ко мне, потому что моя квартира недалеко от студии. На улице чудесная погода, яркое послеполуденное солнце согревает нам спины. По пути наши пальцы сталкиваются. У меня заняты руки: в одной я держу кофе, а во второй несу фотографию, что отдал Том, так что снова взяться за руки не получается. Что слегка огорчает, пока Джаред не открывает свой большой бестолковый рот. И почему у меня стойкое ощущение, что я и знать не желаю, что там ему так неймется спросить?
- Хорошо… - медленно выталкиваю я, - Не буду, обещаю.
Он останавливается у мусорного контейнера, - Подожди секунду, - коротко бросает он и, торопясь поскорее допить, залпом опрокидывает в рот свой кофе.
- Джей! Ты что?! Он же горячий, блядь! Ты же себе весь…
- …А-а-а!..
- …язык сожжешь, идиот, - заканчиваю я, качая головой.
- Заткнись, - шипит он, бросая опустевший стаканчик в контейнер. Потом подходит ко мне, выдирает у меня конверт со снимком, перекладывает его в другую руку, и, вцепившись в мою освободившуюся, тащит прочь, - Пошли.
Я на секунду закатываю глаза, но, должен признаться, это так здорово. Видимо, вопрос, который он собирается задать, все-таки далеко не из приятных. – Идем… так, что за вопрос?
- Вопрос, да… ээ… - пальцы, дрогнув, сжимают мои сильнее, - Чувак, а сколько у тебя было баб?
О как.
Хм.
Н-да уж, вопросик. В самой буйной фантазии бы не придумал.
- Ээ… ладно, Джей, я не знаю. Вот у тебя, сколько бы…
- …Две.
- Однако.
- Конечно, если минет не считается, - добавляет он, заставляя меня улыбнуться.
- А если считается?
Он на секунду смущается, - Не, тогда больно сложно.
- Мм-угу, - соглашаясь, киваю я.
- Так сколько, Джен? Ты не ответил, - не унимается он, глядя на меня абсолютно серьезно.
Я отпускаю смешок и смотрю на него с легким оттенком недоверия, - Что я, по-твоему, шлюха какая?! Давай так: точно меньше количества проданных билетов на один футбольный матч…
- …Джен, я жду.
- Да не знаю я… но скорее всего, пальцев обеих рук вполне хватило бы, чтобы посчитать всех, доволен?
Кажется, такой ответ его устраивает, потому что ладонь вокруг моей слегка разжимается.
- Конечно же, если минет не считается.
Он улыбается, - Потому что тогда больно сложно?
- Ага. Кстати, а римминг считается или нет?
- Ну, как бы, в этом как раз и суть, - в его голосе снова проступает волнение, а лоб покрывается бисеринками пота. – Кхм… в общем, я подумал, нам бы… ну… провериться. Чтобы не пришлось лишний раз переживать, когда мы… когда… я просто подумал, в первый раз лучше без резинки, а судя по тому, с какой скоростью все развивается, он уже скоро наступит, и тогда, раз у нас обоих с парнем это будет впервые, может, может, будет лучше, если с самого начала партнер чист? Потому что, мне кажется, у нас с тобой есть будущее, и я очень хочу, чтобы наши отношения продолжались, а если мы проверимся, то потом на одну заботу станет меньше, только, пожалуйста, пожалуйста, не злись, потому что мне все равно, сколько женщин у тебя было, и все, что меня волнует – ты сам, а не твое прошлое, пусть я и знаю, что их было не так…
- …Стоп, стоп, стоп! Боже, Джей! Притормози на секунду. Просто… да. Подожди.
Он нервно закусывает губу, - Ты сердишься?
- Нет… - тихо говорю я. – Не сержусь… и даже считаю, что это хорошая идея.
- Да? – счастливо произносит он, с облегчением выдохнув.
Я киваю, - Думаю, ты прав. Мы довольно долго ждали, подождем еще, несколько дней погоды не сделают. А завтра сходим в клинику, идет?
- Дженсен…
Я поднимаю глаза, задержав дыхание.
- Я… я… спасибо.
Но я лишь качаю головой, отмахиваясь и принимаясь втолковывать ему, как это здорово, что он по-прежнему может попросить меня о чем-то, о чем ему даже не очень хочется. Я говорю ему, как от таких вещей сносит башку, невольно сжав его руку в своей. И по некоторым причинам, я действительно считаю, что подобные намерения – самый большой показатель доверия и ответственности, пусть, вероятно, и стоило задуматься об этом гораздо раньше, до того, как пробовать минет и римминг, но что уж теперь. А еще… Признаться, любопытство о том, сколько «у него на счету», грызло не его одного. Мое во мне поселилось с того самого дня, как я застукал его тогда, в бакалейном, за покупкой здоровенной упаковки с презервативами.
Я бросаю стаканчик из-под кофе в ближайший мусорный бак, наплевав на то, что там еще целая половина. Хотел бы я объяснить болезненные спазмы в животе лишь качеством напитка.
Автор: nicb0723
Оригинал: community.livejournal.com/padacklesrps/646333.h...
Пэйринг: J2
Рейтинг: От «прилично… пока» до «порно!» - авторский. *от переводчика: ага, NC-17, я думаю *
Жанр: Ангст ненавижу, поэтому его здесь нет.
Саммари: АУ-шка о Джареде и Дженсене, в которой оба – натуралы, позирующие для гей журнала. Выдержат ли они? Или немного собьются с «пути истинного»…
От автора: не знаю, было ли что-то подобное раньше, и если было, тогда, пожалуйста, напишите мне. Ну, а если нет, что было бы замечательно, тогда я продолжу
Перевод: crashbrain
Статус:в процессе
Размещение:разрешение получено
читать дальшеГлава 17.
Дженсен.
Ярко-красные цифры часов на прикроватной тумбочке Джареда высвечивают 11:00. Взгляд застывает на табло, пока я пытаюсь прикинуть, хватит ли времени на… кое-что. Так-так-так: если наскоро расправиться с душем - выкроим минут по пять на каждого. Никакой возни. Шустрый душ, но не по отдельности, а совместно, плюс на фиг бритье, плюс не буксуем с одежкой, бегом нацепив, что под руку попадется из живописной кучи на полу, - еще пять минут. Без кофе по дороге тоже обойдемся, - еще десять, итого почти все тридцать - споро подсчитываю я, но тут Джаред пускает в дело язык, и все мои расчеты и вычисления, моментально сбившись, летят в тартарары.
Он накрывает мой член своим умелым ртом, заставляя меня зажмуриться от удовольствия. Эти тридцать минут, определенно, впустую не пропадут.
- Ну… куда хочется, чтобы поцеловал, говори, - спрашивает он. Голос переполнен желанием и выдает нетерпение. Он нависает надо мной и впивается в губы.
Я нервно посмеиваюсь, слишком смутившись признаться, где именно надеюсь увидеть его рот в следующую секунду, - Даже не знаю… по-моему, ты и так был на верном пути. – На его пристальный, выжидающий взгляд я только пожимаю плечами, так и не дав прямой ответ.
- Тогда… - он сползает вниз, - может, сюда? – он берет мою руку, целуя тыльную сторону ладони, пока не доходит до пальца, медленно втягивая его в рот, плотно сложив губы вокруг трубочкой. Язык кружит вдоль, пробуя на вкус кожу, а затем он осторожно прикусывает ноготь, вскидывая на меня взгляд.
У меня невольно вырывается стон. Я закрываю глаза и откидываюсь на подушки, отдавая свое обнаженное тело в его полное распоряжение.
- Или сюда? – бормочет он, в последний раз накрыв губами кончик пальца, и принимается за живот, скользя по мышцам пресса и прорисовывая языком каждую бороздку. Дорожки слюны оставляют на коже холодок, и если бы не пот, уже выступивший раньше, заставляя тела лосниться, я бы наверняка сейчас покрылся мурашками. Он повторяет языком изгибы и линии мышц, надолго застывая над ямкой пупка, уделяя той особое внимание. Он целует и прищипывает, тут же зализывая, снова и снова, словно моя кожа сама приглашает его, каждой клеточкой моля о ласках. И он отзывается, пробуя все, куда только может дотянуться, не пропуская ни единого дюйма.
Я опускаю руки ему на спину, медленно проводя одной ладонью вверх, пока пальцы не зарываются в спутанные шоколадные локоны. Он улыбается и приподнимается, разглядывая мою грудь с таким видом, будто перед ним леденец.
- Или, может… сюда? – шепчет он, целиком втягивая в рот сосок, в то время как его язык внутри выводит сумасшедшие па вокруг крохотного бугорка. Джаред не знает, но когда он так делает, я просто тащусь. Кожу моментально стягивает россыпью мурашек, тело машинально выгибает дугой от одних только движений губ. Он, не замечая, увлеченно продолжает, чуть царапая зубами грудь. Приходится поглубже вдохнуть и задержать дыхание. От жарких движений языка накрывает с головой, швыряя на самый край, сорваться за который я пока не готов.
Кажется, он наконец понимает, что со мной происходит. Ну еще бы, когда меня всего уже буквально колотит от возбуждения. Сдерживаться и лежать неподвижно больше нет никаких сил, и ему все трудней удается удерживать губами сосок. Я начинаю задыхаться, и тогда он, выпустив затвердевший бугорок изо рта, прижимается к нему щекой, принимаясь тереться и выбивая из меня долгий гортанный стон. Проступившая за ночь щетина добавляет ощущениям остроты, создавая необычное сочетание грубости и ласки. Он не отнимает щеки, пока я не начинаю всхлипывать, а потом переводит взгляд вниз, обнаруживая, что я истекаю смазкой, обильно заливая собственный живот. И я бы, наверное, давно со стыда провалился, не будь сейчас на седьмом небе от кайфа.
Он неторопливо съезжает по мне вниз, улыбаясь и мягко целуя по дороге. Я развожу в стороны ноги, и, устроившись между ними, он останавливается оценить открывшийся вид на предлагаемое достоинство, не совсем уж убогое, признаться честно. Он замирает всего в какой-то паре дюймов и втягивает носом воздух, на секунду прикрывая глаза. А затем осторожно зарывается носом в волосы на лобке, не переставая целовать все, куда может дотянуться. Язык, мазнув, озорно задевает головку, самый верх, только поддразнить, чтобы тут же неспешно и основательно заскользить вдоль ствола. Твою мать, у меня колом стоит, член так и распирает.
Он шире разводит мне ноги, подталкивая голени вверх и сгибая ноги в коленях. Целует, ласкает, снова и снова водит языком по члену, ни разу так и не накрыв губами целиком. Воздух плавится от пота и жара разгоряченных тел. Температура зашкаливает, стены перед глазами сами собой начинают вращаться. Причмокивания и хлюпанье слюны о кожу, вздохи, его и мои приглушенные стоны, - повисая и слоясь вокруг, все смешивается в одну мелодичную симфонию, доводя обоих почти до экстаза. Время словно останавливается, от пульсации в изнывающем члене сознание, кажется, лихорадит как никогда. Предвкушение ласки, поцелуя, прикосновения языка бьет разрядом по каждому нерву. В полутьме комнаты явственно различается мерное поскрипывание кровати. Вокруг так тихо, и этот мягкий приглушенный свет, и неожиданная возможность побыть прямо сейчас наедине, только вдвоем, в его комнате, вдали от всего мира… это так… так идеально.
Его губы не отрываются ни на секунду. К настоящему моменту мои колени уже плотно подтянуты к груди, так что обзор на мой зад, включая едва ли не подрагивающий от возбуждения анус, перед Джаредом открыт «во всей красе». Он принимается выцеловывать ягодицы, поначалу осторожно, но затем быстро входит во вкус, становясь все увереннее. Потом, придерживая, широко раздвигает половинки, чтобы без помех дотянуться языком. Внутри у меня как в печке. Я знаю, так и есть, и от внезапного осознания, что сейчас произойдет, кожа мгновенно вспыхивает багровым румянцем. Он с жадностью ведет языком по ложбинке, снова и снова, словно на вкус это лучше любого угощения, словно вкус и запах с каждым движением заводят его все сильнее. Так сильно, что скосив глаза вниз, посмотреть, что он делает, первое, что я замечаю – его вздыбленный член, на глазах растущий в объеме от приливающей крови.
Никогда, ни разу в жизни не испытывал такой эйфории, клянусь. Даже застонать не могу, или выдохнуть… блин, да я дышать-то не могу. Легкие вот-вот взорваться готовы, из последних сил сдерживая дыхание, а я не могу перестать пытаться оторвать себя от Джареда и уйти от прикосновений, потому что это, блядь, просто охренительно. Слишком, блядь, охренительно, и я в курсе, что долго мне не протянуть. Хотя, ноги я все же по-прежнему держу разведенными на всю ширину, а сам вцепляюсь в простыни, ища любую опору. Господи, никогда бы не подумал, что подобное извращение может обернуться таким блаженством.
Он все лижет и лижет, будто никак не может насытиться. Затем переключается, перестав с нажимом напирать языком на отверстие, вместо этого принимаясь бесконечно кружить на одном месте, раз за разом выводя по краешку маленькие воронки. Язык очень медленно и осторожно скользит вверх-вниз, из стороны в строну, не пропускает ни единого дюйма. А потом замирает и врывается в самую середину, ввинчиваясь внутрь короткими жесткими толчками. Он забирается вглубь целиком, на всю длину, и лучше бы ему, ей Богу, поаккуратней, потому что я знаю, что против воли зажимаюсь. Но он только настойчивей вбивается внутрь, снова и снова, так глубоко, что я чувствую, как снаружи он касается кожи зубами, пока язык по другую сторону энергично протискивается по стенкам.
Сил терпеть совсем не осталось, я больше не могу, начиная как заведенный выводить его имя на каждом выдохе. В конце концов мне даже удается немного выровнять дыхание, но от всего, что он вытворяет, голос перестает подчиняться, заставив меня неожиданно взвыть в попытке сообщить ему, насколько я близок. Уже совсем-совсем… Я начинаю сбивчиво бормотать, - Давай… еще… о, Боже… вот так, чув… раскрой меня языком… - И, Господи, теперь я и сам толкаюсь задницей навстречу, выпрашивая ласку. Удовольствие накатывает все острее, и жажда поймать, насладиться каждой секундой, затмевает собой все. Я тянусь вниз, накрывая ладонью свой умоляющий о внимании член. С языком, орудующим внутри, обычный ритуал «помоги себе сам» определенно воспринимается совершенно по-другому. И что-то мне подсказывает, что пристраститься к новым ощущениям я могу очень-очень скоро.
Кажется, увлеченно долбясь в собственный кулак, я, съехав, уже практически в лоб Джареду задницей упираюсь, но, признаться честно, в данный момент чихать мне на все, потому что ощущения - просто сказка. Он вдруг отстраняется, бросая взгляд вниз и замечая, что у меня уже поджались яйца, а потом как ни в чем ни бывало возвращается, возобновляя ласку и заставляя меня закатить глаза и чертыхнуться. На этот раз, правда, он добавляет к языку палец, растягивая меня сильнее, чем когда-либо вообще, и, твою мать, как же он был прав. Это, блядь, охуительно. Свободной рукой он как можно шире раздвигает мне ягодицы, и теперь, когда ничего больше не мешает, вместе с языком проталкивается внутрь, чтобы суметь дотянуться глубже. Медленно, очень бережно выводит палец наружу, чтобы еще медленнее снова погрузиться обратно. Медленно. Как же. Блядь. Медленно. Каждое движение понемногу раскрывает меня все больше, с каждым движением он потихоньку забирается вглубь все дальше, пока сустав пальца полностью не исчезает внутри, и тогда он начинает вколачиваться в отверстие языком, словно одновременно трахая меня сразу двумя отдельными частями – языком и пальцем, - каждая из которых движется в собственном направлении и с независимой скоростью.
Пары рваных толчков в стиснутую ладонь вполне хватает, чтобы кончить, перемазав все вокруг вязкими белесыми подтеками. Разрядка выходит такой долгой и мощной, что несколько капель долетают до волос, а живот основательно заливает, чего не случалось со мной с подросткового возраста. Тело сладко бьет последними отголосками оргазма, пока я с трудом прихожу в себя, постепенно спускаясь с вершины экстаза. Джаред тем временем, осторожно вынимает палец, продолжая, впрочем, нежно поглаживать стенки поджимающегося, пульсирующего отверстия изнутри языком. У меня перед глазами пляшут яркие огненные вспышки. Наконец он убирает и язык, долго целуя напоследок, словно не в силах заставить себя оторваться, и, в последний раз лизнув на прощание, неохотно ползет по кровати вверх, падая рядом и закидывая руку мне на грудь.
Потные и задыхающиеся, мы лежим, переплетя вместе ноги, стараясь выровнять дыхание. Каждая частичка тела, выложившись на всю, приятно саднит и покалывает. Я точно знаю, что никогда в жизни не испытывал ни одного оргазма, и близко сравнимого по яркости и силе с этим; что же касается Джареда, то по тому, как его кожа едва ли не добела раскалилась, до сих пор полыхая от страсти, по всему его виду, - я бы сказал, что и он тоже.
Ярко-красные цифры, вспыхивая, маячат где-то сбоку, норовя привлечь взгляд, но я не хочу смотреть. И не желаю знать, сколько времени у нас не осталось. Вместо этого я поворачиваю Джареда на спину, опуская глаза на его сникший член. Он бросает на меня смущенный взгляд, пока я, проверяя, быстро оглядываю его достоинство. Удовлетворенный результатом, посылаю ему мимолетную улыбку и плюхаюсь обратно на подушку.
- Да, Дженсен, - счастливо вздыхает он, - я способен кончить всего лишь от вылизывания твоей задницы.
- Я вижу.
На несколько секунд между нами повисает тишина, а потом он спрашивает, - Ну, ты как? Нормально, что я палец тебе… в тебя… того? Не больно?
Я, кивнув, расплываюсь в улыбке, - Еще как нормально, бля. И не, не больно вообще. Какое больно, с такой-то прелюдией.
- Ну… - Он придвигается и укладывает голову мне на плечо, прижимаясь к боку, - Зато сегодня на съемках нам точно оконфузиться как в прошлый раз не грозит, потому что дважды я такой позор просто не переживу.
- Ага, будто и один-то пережить – раз плюнуть.
Он улыбается от уха до уха и целует в утешение, - Ну, случается, что ж теперь, - он пожимает плечами.
Последнее заявление я предпочитаю проигнорировать, вместо этого перекатившись и наваливаясь сверху, вдавливая его в матрац, - Господи, ты себе просто не представляешь, как охуенно сейчас моей заднице.
- Вообще-то, я бы очень не прочь был представить, - невинно сообщает он.
Я усмехаюсь, покачав головой, - Ну, конечно, а то ты раньше никогда не пробовал.
Его взгляд вдруг становится абсолютно серьезным, - Джен… я не пробовал. Слушай, а сколько у тебя было…
- …Джей, нам пора, мы, на хрен, опять опоздаем! – скороговоркой бросаю я, подскакивая и в две секунды слетая с кровати. Блин, а. В полчаса мы, конечно, не уложились, и теперь не очень-то приятно думать о реакции Тома и Мисси, когда от нас за милю разит отнюдь не парфюмом. Но да оно того стоило. Ох, еще как.
- Мы еще вернемся к этой теме? – спрашивает он. Если бы я еще знал, о чем он вообще. Впрочем, я все равно киваю, рявкнув следом «бегом, ё!». Мы уже пять минут назад как должны были выйти из дома.
**
- Тебе не кажется, что это уже слегка…
- ...Тянет на извращение?
- Точно.
- А что, – Том машинально фокусирует взгляд на черном кожаном ошейнике, что Джаред, отведя подальше руку, демонстрирует на вытянутом указательном пальце, словно тот сейчас его покусает, - разве среди геев есть такие, которые не прутся по всем этим фигнюшкам под кожу? Пирсинг, там, плетки, все такое?
- Нам-то откуда знать? – сухо отвечаю я. Мисси, в этот момент наносящая мне на лицо пудру, трясется от смеха, и я изо всех сил стараюсь не чихнуть.
- Эти идиотские шмотки на меня не лезут! – орет Джаред из раздевалки, очевидно пытаясь облачиться в съемочный наряд. Рассмеявшись и обернувшись, я сквозь приоткрытую дверь вижу, как он усердно старается втиснуться всеми своими бесконечными футами в узкие кожаные штаны, явно маловатые ему примерно на размер.
Спасибо, хоть мне мои в самый раз достались.
Рубашка, вот только, сетчатая, какая-то особенно… ээ… откровенная. Но у Джареда вообще никакой, а вместо верха лишь клубок кожаных ремешков через грудь и спину, соединяющихся точно под линией грудных мышц. Волосы ему зачесали под ирокез, и если бы я не знал, что в глубине души он дитя-дитем и совершенно безобиден, - от страха, наверное, обмер бы, повстречай такое чудо на улице. Ну, может, не целиком бы обмер, и не совсем от страха… Заслышав, как он, позвякивая цепочками, направляется в мою сторону, поднимаю глаза, не сумев сдержать улыбку, когда он, появившись в дверях, нагибает голову, чтобы не зацепить возведенным ирокезом притолоку.
- Все яйца отдавило, - жалуется он, теребя ширинку и поправляясь в попытке ослабить давление.
- Обязательно утешу их позже, - улыбаюсь я.
- Дженсен! Фу-у-у! – взвизгивает Мисси, звонко шлепая меня по плечу. Мы принимаемся гоготать, а Джаред таращится во все глаза, чуть ли не дыру во мне прожигая, не в силах оторвать взгляд от моих собственных цепей на шее.
- Что? – спрашиваю.
- Ты похож…
- …На извращенца? – подсказываю.
- Именно, но только на очень, очень, очень офигительного из… - он медленно облизывает губы, и я начинаю сильно сомневаться, что эти съемки не закончатся тем же стыдом, что прошлые. Слава Богу, Мисси до этого обронила, что сегодня может остаться до самого окончания, - это точно отвлечет и поможет нам держать себя в руках.
- Да ну? – говорю я Джареду, - Может, мне тогда все время так выряжаться? – спрашиваю я, направляясь к зеркалу и застывая перед ним столбом, разинув рот. Ну, ни фига себе. По векам, вдоль всей линии, тянется черная подводка, выразительно оттеняя глаза и каким-то образом меняя их естественный болотный цвет на почти изумрудный. На нижней губе, справа, - кольцо (имитация, разумеется, что предварительно прицепила Мисси), и я трогаю его языком, просто из любопытства. Сетчатые рукава рубашки почти не скрывают рук и фальшивых татуировок в виде скрещенных костей с черепами на кострах и прочей жути подобного толка, которые девушка заранее нанесла на мои бицепсы. Кожаные штаны тесно облегают бедра, и вдобавок ко всему, наряд сплошь и рядом дополняют цепи: вокруг шеи, запястий, талии и даже на ботинках, - впрочем, последние мне так вообще-то нравятся.
- По-моему… - шепчет Джаред, незаметно вырастая за спиной и тотчас, как и я, заворожено прилипая к зеркалу. Он поднимает руки, и, обняв, тихонько касается моих сосков сквозь сетку. – По-моему, эту рубашку непременно стоит упереть и притащить домой.
Я уже открываю рот, чтобы сообщить ему, что согласен, но только если он сумеет увести еще и свои слишком узкие кожаные штаны, в которых едва переставляет ноги, но зато потрясающе аппетитно подчеркивающие зад, когда Том велит прекратить болтовню и заняться делом.
Джаред коротко целует меня в шею и отправляется к пустой стене с единственным атрибутом, состоящим из одинокого табурета. Том сказал, что мы и так при полной амуниции, а лишние детали только перегрузят композицию.
- А мы можем сегодня побыстрей? – интересуется Джаред, плюхаясь на табурет. – А то я на пирсинг члена к трем часам записался. К старухе Якуку с бульдогом Всехпорву.
- Всехпорву? – улыбаясь, передразниваю я, присоединяясь к нему.
Он пожимает плечами, - Я бы придумал шутку посмешней, но язык с утра перетрудился, знаешь ли.
- Ну, хватит, а? – я выразительно кашляю, повернувшись к Тому и Мисси, в данный момент полностью поглощенных друг другом, увлеченно флиртуя и хихикая. – Эй, народ! – ору я им, - Мы сегодня начнем или как?
- Прости! – Мисси бросает на Тома виноватый взгляд и шмыгает к дивану.
Джаред молча закатывает глаза и поправляет на сосках кожаные ремешки. Бедный чувак. К счастью, это вряд ли надолго, и довольно скоро он снимет с себя сие недоразумение.
- Да, вот еще что, - Том, спохватившись, возвращается к своему столу. Мне с трудом удается подавить тяжелый вздох: ненавижу, когда он так делает. В прошлый раз для нас с Джаредом подобная забывчивость обернулась «сюрпризом» в виде крыльев.
Подойдя к нам, парень бросает Джареду длинный кожаный лоскут, что-то вроде веревки. Вроде, ага. На самом деле это – поводок. Мы переглядываемся, а потом синхронно поворачиваем головы в сторону Тома, ожидая пояснений.
- Кто именно будет у кого на привязи – мне без разницы, главное, чтобы один из вас это надел, - объявляет тот.
Мы снова переглядываемся. Обычно мы легко угадываем мысли друг друга без слов, но на этот раз оба в полной растерянности.
Мисси смущенно откашливается, - Можно мне сказать?
Все трое с любопытством смотрят на нее, пока она внимательно разглядывает нас с Джаредом от макушки до пят, - В общем… Джаред у нас одет как настоящий «доминант», правильно?
Тот, приосанившись, с победным видом гордо скрещивает на груди руки.
- Так что, это автоматически означает, что доминировать должен Дженсен, - продолжает девушка, - потому что, ну, понятно же, что это… будет неожиданно для всех. И не будет таким явным штампом.
Я, развеселившись, выхватываю у Джареда поводок, - Я за.
- Прекрасно, - он красноречиво закатывает глаза, задирая подбородок. – Но учти: я с тебя за это еще спрошу.
- Когда я с тобой закончу, мой язык отваливаться будет, обещаю, - заверяю я, защелкивая карабин поводка на его ошейнике.
- Дженсен, твою мать… прекрати меня провоцировать. Я ж себе член в этих штанах сломаю.
- Прости, - шепчу я, незаметно клюнув его в щеку.
Внезапная вспышка камеры заставляет нас удивленно обернуться: оказывается, Том уже начал снимать.
- Поехали, ребятки! Джаред, на колени, красавчик! – смеется тот, подходя ближе.
Я заворожено наблюдаю, как он, подчиняясь, послушно опускается вниз. Затаив дыхание и намертво вцепившись в поводок, я вдруг понимаю, как же я рад, что это не первая наша совместная съемка. И что здесь мы в безопасности, там, где Джаред может довериться мне, а я – ему.
Я натягиваю поводок, видимо, чересчур резко, и он падает, выставив перед собой руки и оказавшись на четвереньках. Хм-мм. А что, можно и поиграть. Я слежу, как он отреагирует, и ответ полностью оправдывает ожидания: уголки губ одобрительно приподнимаются, следом расходясь в широкой улыбке.
**
Сегодня мы с Джаредом первый раз остаемся после съемок, слоняясь по студии, пока Том проявляет фотографии. Коротая время, мы дурачимся и болтаем с Мисси, избавившись от черных стрингов – единственного одеяния, оставшегося на обоих к концу фотосессии – и снова натянув в раздевалке родные джинсы и футболки. Мы даже постарались отскрести с век подводку, но эта дрянь оказалась липкой, словно клей. Так что, если присмотреться, легкие разводы все еще видны, впрочем, сомневаюсь, что их кто-то заметит. Джаред удалил из волос весь гель, но одна масляная капля зацепилась слева на шее, и я смахнул ее вместо него.
Мисси нам все уши прожужжала, пока мы пьем застоявшийся кофе, и я тихонько шепчу Джареду, что надо бы обязательно купить свежего, как только освободимся. Он кивает и поворачивается к Мисси, улыбаясь ее болтовне и втихомолку положив под столом руку мне чуть выше колена, любовно пожимая под пальцами плоть. Любовно? Я разглядываю его пятерню, теребящую мне штанину, следом бросая придирчивый взгляд на физиономию с единственной надеждой - увидеть там подтверждение.
- Парни, вы, наверное, меня сейчас прибьете… - начинает Том, выходя из проявочной и часто заморгав, привыкая к свету. – Они все засвечены. Придется переснимать с самого начала, – Он показывает глянцевую фотографию, на которой нет ничего, кроме черноты, и несчастно пялится под ноги, - Мне так жаль.
Мы с Джаредом молча таращимся на него в полном потрясении.
- Хочешь сказать, мне придется втискивать мои бедные яйца в те штаны? Снова? – наконец «отмирает» Джаред, и на этих словах Том, не выдержав, начинает ржать.
- Тебе никогда не говорили, что тебя развести – «как два пальца об асфальт»?
Я смотрю на Мисси, надеясь на поддержку, но та лишь пожимает плечами, - Да сразу было понятно, что это развод, - говорит она.
Сверля обидчика разгневанным взглядом, Джаред наблюдает, как тот демонстративно вытаскивает из-за спины папку со снимками, - Не смешно ни разу.
- Видать и в правду досталось тебе сегодня, а? – улыбается Том, присаживаясь и отгибая обложку папки, похоже, доверху набитой черно-белыми фотографиями.
- Стой, погоди-ка, - сам того не сознавая, с невольным восхищением восклицаю я, и, мельком взглянув на Джареда, передаю ему первый снимок, - По-моему, вышло довольно… неплохо, м?
Том кивает, - Да вообще отлично получилось. По мне, так это ваша лучшая сессия.
На первой фотографии Джаред, ползая у меня в ногах нарочито оттопырив зад, вылизывает мне прикрытый кожей пах. На второй я, натянув поводок, веду языком вдоль его щеки. На третьей он сдирает с меня рубашку и щиплет соски. На четвертой, вцепившись мне в волосы, повторяет контуры моих поддельных татуировок языком. На пятой я сижу у него между разведенных ног, в то время как он стоя нависает сверху, придерживая штаны и расстегивая ширинку. На шестой Джаред, запустив руку мне в стринги, кусает меня за шею. На седьмой он лежит, поводок теряется где-то над головой, а я, оседлав его сверху, засовываю ему в рот пальцы, одновременно лаская грудь языком.
Ох ты ж, ё. Бомба, а не фотки. И это только малюсенькая их часть. Не удивительно, что с нас такой бешеный доход.
- Вот, - Том протягивает мне последний снимок. – Это я в журнал отправить не могу, так что можете оставить себе на память.
Я беру фотографию в руки – та самая, что он сделал перед началом съемок, когда мы не знали, что уже в кадре. На ней я, едва касаясь, целую Джареда в щеку; мои глаза закрыты, а его только полуприкрыты, и он смотрит на меня так… так, словно это все всерьез.
**
- Мне нужно тебя кое о чем спросить, только ты не сердись.
Я вздыхаю, маленькими глоточками потягивая кофе. Горло приятно обжигает, хорошо все-таки, что мы сделали остановку по дороге домой. Мы возвращаемся ко мне, потому что моя квартира недалеко от студии. На улице чудесная погода, яркое послеполуденное солнце согревает нам спины. По пути наши пальцы сталкиваются. У меня заняты руки: в одной я держу кофе, а во второй несу фотографию, что отдал Том, так что снова взяться за руки не получается. Что слегка огорчает, пока Джаред не открывает свой большой бестолковый рот. И почему у меня стойкое ощущение, что я и знать не желаю, что там ему так неймется спросить?
- Хорошо… - медленно выталкиваю я, - Не буду, обещаю.
Он останавливается у мусорного контейнера, - Подожди секунду, - коротко бросает он и, торопясь поскорее допить, залпом опрокидывает в рот свой кофе.
- Джей! Ты что?! Он же горячий, блядь! Ты же себе весь…
- …А-а-а!..
- …язык сожжешь, идиот, - заканчиваю я, качая головой.
- Заткнись, - шипит он, бросая опустевший стаканчик в контейнер. Потом подходит ко мне, выдирает у меня конверт со снимком, перекладывает его в другую руку, и, вцепившись в мою освободившуюся, тащит прочь, - Пошли.
Я на секунду закатываю глаза, но, должен признаться, это так здорово. Видимо, вопрос, который он собирается задать, все-таки далеко не из приятных. – Идем… так, что за вопрос?
- Вопрос, да… ээ… - пальцы, дрогнув, сжимают мои сильнее, - Чувак, а сколько у тебя было баб?
О как.
Хм.
Н-да уж, вопросик. В самой буйной фантазии бы не придумал.
- Ээ… ладно, Джей, я не знаю. Вот у тебя, сколько бы…
- …Две.
- Однако.
- Конечно, если минет не считается, - добавляет он, заставляя меня улыбнуться.
- А если считается?
Он на секунду смущается, - Не, тогда больно сложно.
- Мм-угу, - соглашаясь, киваю я.
- Так сколько, Джен? Ты не ответил, - не унимается он, глядя на меня абсолютно серьезно.
Я отпускаю смешок и смотрю на него с легким оттенком недоверия, - Что я, по-твоему, шлюха какая?! Давай так: точно меньше количества проданных билетов на один футбольный матч…
- …Джен, я жду.
- Да не знаю я… но скорее всего, пальцев обеих рук вполне хватило бы, чтобы посчитать всех, доволен?
Кажется, такой ответ его устраивает, потому что ладонь вокруг моей слегка разжимается.
- Конечно же, если минет не считается.
Он улыбается, - Потому что тогда больно сложно?
- Ага. Кстати, а римминг считается или нет?
- Ну, как бы, в этом как раз и суть, - в его голосе снова проступает волнение, а лоб покрывается бисеринками пота. – Кхм… в общем, я подумал, нам бы… ну… провериться. Чтобы не пришлось лишний раз переживать, когда мы… когда… я просто подумал, в первый раз лучше без резинки, а судя по тому, с какой скоростью все развивается, он уже скоро наступит, и тогда, раз у нас обоих с парнем это будет впервые, может, может, будет лучше, если с самого начала партнер чист? Потому что, мне кажется, у нас с тобой есть будущее, и я очень хочу, чтобы наши отношения продолжались, а если мы проверимся, то потом на одну заботу станет меньше, только, пожалуйста, пожалуйста, не злись, потому что мне все равно, сколько женщин у тебя было, и все, что меня волнует – ты сам, а не твое прошлое, пусть я и знаю, что их было не так…
- …Стоп, стоп, стоп! Боже, Джей! Притормози на секунду. Просто… да. Подожди.
Он нервно закусывает губу, - Ты сердишься?
- Нет… - тихо говорю я. – Не сержусь… и даже считаю, что это хорошая идея.
- Да? – счастливо произносит он, с облегчением выдохнув.
Я киваю, - Думаю, ты прав. Мы довольно долго ждали, подождем еще, несколько дней погоды не сделают. А завтра сходим в клинику, идет?
- Дженсен…
Я поднимаю глаза, задержав дыхание.
- Я… я… спасибо.
Но я лишь качаю головой, отмахиваясь и принимаясь втолковывать ему, как это здорово, что он по-прежнему может попросить меня о чем-то, о чем ему даже не очень хочется. Я говорю ему, как от таких вещей сносит башку, невольно сжав его руку в своей. И по некоторым причинам, я действительно считаю, что подобные намерения – самый большой показатель доверия и ответственности, пусть, вероятно, и стоило задуматься об этом гораздо раньше, до того, как пробовать минет и римминг, но что уж теперь. А еще… Признаться, любопытство о том, сколько «у него на счету», грызло не его одного. Мое во мне поселилось с того самого дня, как я застукал его тогда, в бакалейном, за покупкой здоровенной упаковки с презервативами.
Я бросаю стаканчик из-под кофе в ближайший мусорный бак, наплевав на то, что там еще целая половина. Хотел бы я объяснить болезненные спазмы в животе лишь качеством напитка.